Смирнов Сергей - Цветок В Дорожной Сумке
Сергей Анатольевич СМИРНОВ
ЦВЕТОК В ДОРОЖНОЙ СУМКЕ
После привычных блекло-серых, бесцветных и нагоняющих смертельную
тоску холмов Безликой кипящая на полуденной жаре земная зелень вызывала
резь в глазах. Я стоял неподвижно на краю шоссе и, вглядываясь в зеленый
мир, щурился с такой силой, что даже стала болеть голова. Подошвы ботинок
словно приварились к дороге, и мне казалось, что еще немного - и мои ноги
пустят в асфальт корни.
Вдруг какой-то импульс прострелил мои мышцы. Я сорвался с места,
зашвырнул далеко свою дорожную сумку и тут же ринулся сам вслед за ней в
гущу травы. Но, сделав несколько яростных рывков, выдохся. Ноги опутала
упругая паутина из стебельков и листиков; наконец, подавшись телом вперед
так, что сохранить вертикальное положение уже было невозможно, я
растянулся во весь рост и, должно быть, отшиб бы себе грудь и разбил лицо,
если бы не тысячи маленьких зеленых пружинок, мягко сжавшихся подо мною.
И от этого чувствительного падения мне вдруг стало хорошо-хорошо.
Про своего нового знакомого, Алексея, я совсем забыл, а когда
вспомнил и, сев, высунулся из травяных зарослей, оказалось, что он все еще
стоит на шоссе, переминаясь с ноги на ногу.
- Чего ты ждешь? - спросил я решительно, удивляясь, как может
человек, пробыв год в космосе, не прийти в ребячий восторг от земной
красоты.
Алексей только посмотрел на меня так, как смотрит не умеющий плавать
на реку, через которую ему придется перебираться вброд.
- Ты там до конца отпуска простоишь, - почувствовав какой-то подвох,
сказал я уже как-то неуверенно.
Алексей наконец тронулся с места. Он повесил на плечо свою сумку,
сошел с дороги и двинулся в мою сторону, переступая таким образом, будто
боялся наступить на спрятавшуюся в траве змею. Я смотрел на него во все
глаза. Судя по всему, Алексей чувствовал себя очень неловко: лицо его
покрылось красными пятнами. Он подошел ко мне, осторожно положил сумку на
землю и, присев на корточки, пристально посмотрел на меня.
- Должно быть, я немного свихнулся, - с огорчением сказал он, словно
оправдываясь за свои странные действия.
Я пожал плечами.
- Это бывает с теми... - я указал глазами на небо, - с теми, кто
возвращается оттуда.
- Хм. - Алексей слабо улыбнулся. - Но у меня уж слишком оригинальный
случай...
- Лучше поговорим о чем-нибудь другом, - предложил я, давая понять
Алексею, что не люблю обсуждать чужие недуги.
...Мы познакомились два дня назад на пассажирском космолете: у нас
была каюта на двоих, и, хотя - не знаю почему - мы очень мало
разговаривали между собой, на следующее после знакомства утро мне уже
казалось, что мы давние и очень хорошие друзья. Нас сближало непреодолимое
желание вновь послушать почти забытый нами шелест листьев на ветру и
побродить по вечернему городу, с огнями которого не может сравниться блеск
самых ярких звезд. Нужны ли слова? И тем более не рассказывали мы друг
другу о своей работе. Но теперь я вдруг почувствовал, что Алексей не
успокоится, пока не расскажет о своих злоключениях. Я понял, что ему
долгое время пришлось пробыть в одиночестве. Такие люди в космосе очень
молчаливы, но стоит им вернуться на Землю, и они несколько дней ведут себя
так, будто им больно молчать, и, если окружающие их не слушают, впадают в
убийственное уныние. Я по своему горькому опыту знал, что означает такое
уныние, и поэтому счел своим долгом выслушать человека, который, может
быть, ждал этой возможности целый год.
Я чуть приподнял брови и вопросительно глянул на Ал