Слаповский Алексей - Я - Не Я
Я - НЕ Я
Алексей СЛАПОВСКИЙ
X о з. Мне давно уже надоело жить в своем организме.
А. Платонов. «14 красных избушек, или Герой нашего времени»
Я лигал этот роман с большой неохотой и бросил бы, если б не желание узнать, что же будет дальше.
Из интервью Г. Г. Маркеса Саратовскому телевидению
Чем дальше в лес, тем больше дров.
Поговорка
Глава 1
Стоит, например, Неделин на автобусной остановке и смотрит на мужчину, грызущего подсолнечные семечки. Мужчина всовывает семечко в угол рта короткими пальцами (а ногти узкие и широкие, вросли в мясо), прихватывает семечко мокрыми вялыми губами, он хрустит внутри рта, шевелит ртом и не выплёвывает шелуху, а лениво выпихивает её языком на нижнюю губу, и прилипшая шелуха шевелится, когда рот жуёт следующее семечко, и опять лезет изо рта шелуха, вытесняя прежнюю, та падает, но иногда удерживается, и на губе образуется довольно большая пёстрая кучка, чёрно-белая кучка на мокрой губе, и всё это шевелится - и даже жаль, когда падает.
Кто-то глянул бы мельком: ну, мужик семечки лузгает, делов-то! - а Неделин смотрит неотрывно, и хочется ему, чтобы подольше не приходил автобус, даже пусть из-за этого придётся опоздать на службу, чёрт с ней, со службой, так бы стоить и смотреть на мужчину - в мешковатом пиджаке, в неглаженых штанах, в чёрной немаркой рубахе, волосы жёлтые и редкие, глаза бессмысленно-сосредоточены. Неделин смотпит и смотрит, и ему жаль расставаться с ним, когда подходит автобус, ко и в автобусе всегда есть что-то, пригодное для наблюдения. Окажется рядом, например, девушка, и Неделин рассматривает пушок на её щеке, представляя себя то счастливым мужем девушки, то её гордым отцом, то её тревожной матерью, то самою девушкой, и, пока едет, сочинит несколько историй про неё, причём часто бескорыстно, сам не участвуя в воображаемых событиях.
По вечерам он одиноко гуляет по улицам (жена давно уже смирилась с этими прогулками), заглядывает в окна, радуясь, если шторы задёрнуты неплотно и можно увидеть уголок чужого быта, чужой жизни. Это не болезненное любопытство, Неделин не ловит какие-то интимные или необычные моменты, его как раз интересует будничная обыденность.
Однажды он целый час простоял перед кухонным окном первого этажа, наблюдая за стариком, чистящим селёдку. Старик был опрятен - в полосатой пижаме, в клеёнчатом переднике.
Неделин не тому позавидовал, что селёдка, он не любил селёдку, он позавидовал удовольствию старика, его размеренным движениям, его углублённости. Внимательно проследил Неделин, как селёдка была очищена, избавлена от костей, порезана на кусочки, посыпана зелёным луком, как старик накладывал из кастрюльки дымящуюся картошечку-пюре, как он задумался, добавить ли ещё ложечку или хватит,- и добавил, как он кладёт кусок масла, перемешивает, облизывает ложку, как режет хлеб, как берёт вилку и как, наконец, начинает кушать: отправив в рот пять-шесть навильничков картошечки, подцепляет кусочек селёдки для сдабривания полости рта, откусывает хлебца и жуёт, потом ещё пять-шесть навильничков - и селёдочку, ещё пять-шесть - и селёдочку...- славно ему!
Неделин попробовал: купил ветчины (вместо селёдки), тонко и аккуратно порезал её, якобы увлекаясь процессом, попросил жену сварить картошки, сам положил её в тарелку, размял и сдобрил маслом, и: пять-шесть навильничков картошечки - кусочек ветчины, пять-шесть - кусочек. Нет, не то. Чего-то не хватает, не приходят довольство и умиротворение. «Не то»,- вслух буркнул Неделин. «Может, хрена тебе или горчицы?» - спросила жена. Он