3205e474     

Скалон Андрей Васильевич - Красный Бык



Андрей Васильевич Скалон
КРАСНЫЙ БЫК
С самого начала утро было как только что нарезанный огромными ломтями
спелый арбуз - темно-зеленое и влажно-розовое, а теперь солнечные лучи уже
пошарили по земле, выпили росу, согрели и подсушили траву и взялись
подогревать стылые лужицы в болоте у дороги. А стога сена на поляне еще
были полны в своей глубине синей прохладой ночи. Бронзовые жуки лениво
засыпали на зонтиках медово пахнущих цветов пастушьей дудки. Плавными и
широкими стали круги белого луня, охотившегося над большой поляной.
Заунывно, высоко и тонко начали скрипеть кузнечики, густо посеянные в
окошенной траве. Они отогрелись после туманной ночи, взлетали вверх и,
сносимые слабым движением воздуха, косо падали, шурша крыльями, обратно в
траву.
Над холмами за рекой чуть выплыли и застыли ослепительные облака,
пронизанные солнцем. Теплый воздух поднимался вверх, струился, и в нем
колебалась волнами зеленая зубчатая полоса дальнего леса.
Стадо пятнистых коров медленно передвигалось от выгона к ельнику.
Пастух поднял голову и сонными глазами посмотрел на стадо, а потом на
подъезжавшего к нему на грязно-сером мерине бригадира Колесова.
- Ну, Серега, Красный не приходил? - спросил Колесов.
- Не приходил. Как вчерась ушел за болото, так и не приходил,-
дремотно помолчав, ответил пастух.
- Надо было посмотреть, все спишь,- желтое с тонкими губами лицо
Колесова побежало мелкими сухими морщинками, он зло дернул повод. Мерин
мотнул тяжелой, как молот, головой и перестал тянуться к траве.
- А чего смотреть-то, невидаль, говорю, за болотом, там и есть. Сюда
не придет, дурак он, што ли.- Сергей достал пачку "Севера" и стал
закуривать смятую папироску.
Колесов тоже закурил. Они молчали, и курили, и думали о Красном, а
мерин переступал с ноги на ногу и мотал головой, потому что его беспокоили
мухи, лезшие в глаза.
- Сегодня обещал в чайную сдать,- сказал бригадир.
- Однако,- равнодушно согласился Сергей.
Они молчали и думали о том, как это сделать. На скотный Красного не
загнать, он будет кружить в ельнике, как прошлый раз, значит надо кончать
его где-то здесь, лучше, чтобы ближе к деревне. И машину надо или подводу и
ружье. Настоящее ружье.
- А этого ты не видел? - спросил бригадир.
- Он-то? За озером. Уже должен итить. Утресь слышал я его. Все
дуплетами, зазря патроны жгет.
Докурили и побросали окурки - они еще дымились в истоптанной траве.
Потом бригадир тронул мерина и поехал к стаду, возле которого, сонно
повесив голову с болтающимися поводьями, стояла рыжая кобыла пастуха,
зацепил плетью повод и повел кобылу к Сергею.
- Посмотри сходи, а этого увидишь, сразу ко мне. Я в конторе буду,
потолкую с ним. Не все ли равно, утку ли, быка ли.
- Да он не уток сейчас, не время. Он выводки тетеревиные хлещет, они
уж дошли, считай.- Сергей распустил подпругу, передвинул ее. Хитрая кобыла
надулась. Сергей равнодушно ткнул ее острым коленом в брюхо, затянул,
перебросил в седло плащ, потоптался, ища плеть, поднял ее и, кряхтя,
перевалился в седло.
Над поляной кружил лунь.
Сначала он сидел на вершине стога, а когда Холодов обошел его краем
леса и уже хотел стрелять по красивой белой птице, лунь снырнул со стога,
сделал низко над поляной полукруг и легко всплыл вверх, потом выше, еще
выше и стал парить, чуть поворачивая голову, над поляной и над Холодовым.
Холодов вышел из-за деревьев и снова, который раз за утро, уловил
аромат летнего воздуха. Этот аромат все время окружал его, но чувствовался
только иног



Содержание раздела