От издателей к читателям

Издательство "Пупкин и микроба" приветствует всех сюда пришедших.
Предлагаем вашему вниманию Выпуск 116 из серии "Библиограф - русские авторы."

Уважаемые мамзельки, мадамки и ихние мужики - вы пришли на офигительно полезный сайт про книжки. Книжки русских, советских и антисоветских поэтов, драматургов, писателей и всех кто таковым себя почему-то считал (пусть и с ошибками).
Здесь публикуются фрагменты ихних творений. Cсылки для бесплатного скачивания полных версий представленных книг располагаются в начале каждой главы

Глава 231. Скалон А. - Словин Л.

В этой главе опубликовано

Скачков Владимир - Одна Вторая Дракона

- Ты...? Ты...? - большая белая дракониха кипела от возмущения, сверля взглядом красных глаз своего бывшего мужа, справившись с яростью она закончила вопрос: - Ты скрывал это от меня, от нас всех, существование такой опасности двести семнадцать лет!? Ты отдаёшь себе отчёт, что могло и может произойти?
- Конечно, - золотой дракон был гораздо меньше её, но он нисколечко не смущался.
- Да как ты смел! Динлорд, ты наш король, и..., - дракониха захлебнулась потоком собственных слов, бешенство не позволяло ей сосредоточиться.
- Успокойся, Суланна, - Динлорд оставался невозмутим, - расскажи я вам о ней двести, нет, хотя бы шестьдесят лет назад? Что тогда?
- К чему ты клонишь, Динлорд? - спросил огромный зелёный дракон, он был даже массивней Суланны, он был вообще больше всех сорока драконов присутствующих на 'Малом императорском круге'.
- Да к тому, - золотой дракон положил голову на лапы, показывая этим что ему скучно и пустые разговоры его утомляют.
- Нет, ты ответь, - настаивал недогадливый гигант.
- Всё просто, брат, - вздохнул Динлорд и выпустил клуб густого дыма, ушедший далеко ввысь, - император был ещё жив.
Наступила тягостная тишина, все присутствующие на собрании драконы задумались. Да, мнение бывшего императора они в расчёт ещё не принимали, а ведь он то должен был узнать всё в первую очередь, странно. Есть над чем пораскинуть мозги.
Прервал молчание чёрный дракон, он лежал немного в стороне от остальных, показывая, что ещё недостоин входить в 'Малый императорский круг':
- Мама, - он посмотрел на белую драконшу, - всё происходило с согласия деда, я знаю...
- Молчать! - Суланна яростно сверкнула глазами на сына. - Ты, Иоанн, не имеешь здесь права говорить, пока не спросят! Предатель.
- Он выполнял приказ императора, - вступился Динлорд за чёрного дракона, - не надо его винить.
'Приказ императора, приказ императора...', - послышалось изумлённое шипение со всех сторон, сорок драконов переглядывались в недоумении.
- Герцог Иоанн, - обратился зелёный дракон к сыну Суланны, - вы хотите сказать, что император не только знал о существовании Аномалии, но и поддерживал её?
- Да, брат, - ответил вместо Иоанна золотой дракон, - отец благоволил ей, иначе не сделал бы её княгиней 'Лесистого Острова'. Он любил её.
- Любил? - не поверила белая драконша. - Любил, а не был привязан?
- Да, Суланна, - Динлорд встретился взглядом с бывшей женой и какое-то время между ними шла молчаливая борьба.
- Хорошо, - сдалась наконец Суланна и отвела свой взгляд в сторону, - но как он мог? После стольких лет войны, на которой погибли все наши старшие дети, ты помнишь, Динлорд?
- Помню, это не забывается, - грустно вздохнул золотой дракон, отчего из его пасти вырвалось тоскливое голубое пламя.
- Тогда ответь мне, как он мог допустить повторения ситуации?
- Это не повторение, тут всё совершенно иначе, - Динлорд окинул взглядом присутствующих, - я, как и император, уверен, что она не принесёт несчастья и войну в наши королевства.
- Откуда такая самоуверенность? Ты что, Динлорд, можешь зреть будущее? - в голосе Суланны слышался нескрываемый сарказм. - Или эта, твоя ведьма из Подлунного мира, что произвела чудовище на свет, видит грядущие события?
- Ты сама знаешь ответ, - устало произнёс золотой дракон, - никому не дано предвидеть будущее, можно предсказать только вероятность.
- Тогда почему ты сделал это?
Вопрос Суланны повис в воздухе

Глава 232. Слонимский М. - Смирягин А.

В этой главе опубликовано

Смелов Леонид - Репортажи Дастаевского

Мир непредсказуем и фантасмагоричен. Слово - просто звук, а мысль материальна и первична. И, видимо, недаром герой носит такую фамилию - от англ. dust пыль. Раз вещь покрыта пылью, значит, она уже пресытила чей-то взор и была выброшена, однако, стерев пыль рукой, можно увидеть нечто новое
Мы упорно ищем вечное где-то вдали; мы упорно обращаем внутренний взор не на то, что перед нами сейчас и что сейчас явно; или же ждем смерти, словно мы не умираем и не возрождаемся всякий миг.
Ален.
Луч солнца лениво скользнул в форточку и, нащупав чашку, нырнул в нее поживиться остатками кофе. Обожженный его появлением таракан, свалился с золотистого ободка на прокуренную скатерть и лениво замер, притворившись мертвым.

Его рыжие доспехи успешно гармонировали с такого же колера завитками шевелюры Федора Михайловича Дастаевского. Так как утро было в целом ленивым, Федор Михайлович спал, уткнувшись носом в "пробел" компьютера.

Неожиданно вздрогнув во сне, он дернул локтем - мышь покатилась, и давным-давно потухший монитор загорелся, осветив его лицо синим светом. Застигнутый врасплох солнечный луч, испугавшись, поспешно спрятался на потолке.
Помимо чашки, компьютера и таракана на краю стола приютилась разложенная карта какой-то таежной местности, прижатая по трем углам статуэтками медитирующего Будды; четвертый, последний угол накрывал локоть самого Федора Михайловича. Помятый пиджак с торчащим из кармана диктофоном валялся на полу, жестом пустого рукава умоляя возвратить его обратно на спинку стула.
Ночевавший в комнате сквозняк, встретив утро, поплыл в сторону распахнутого балкона, и Федор Михайлович робко, по-детски втянул голову в плечи, его дыхание сбилось, губы что-то прошамкали, и три Будды разом распрямили спины, ожидая его пробуждения. Но главный герой спал...
Луч солнца, спустившись с потолка, настороженно и удивленно смотрел на дно чашки. Он двигался только по прямой, а потому считал себя математиком. Меж тем кофейная гуща явно изображала "восьмерку", если смотреть с севера на юг, или "бесконечность", если смотреть, соответственно, с запада на восток. На первом листе покосившейся стопки бумаг, возлежащей между чашкой и компьютером, стояло:
Репортажи Дастаевского
Номер первый
Девять шагов до бесконечности
- Они думают, хм-м, полагают, - главный редактор любил пробовать слова, как груши, на вес, после чего благополучно заменял их, - что докопаются до сути времени. Вы, молодой человек, поедете туда и в две недели сроку - понимаете меня, в две недели! - нацарапаете репортаж обо всем этом безобразии.

Я полагаю, хм-м, уверен, что вы справитесь. Идите собирайтесь. Свободны.
Ваш покорный слуга кивнул.
- Постойте... И смотрите мне, не переусердствуйте там!
Он свел брови на переносице, от чего на высоком лбу образовалась галочка, и тяжело вздохнул. Обычная мина, сопровождающая традиционную присказку. Наш редактор не менялся, и за это его уважали, как уважают бормашину.
Холостяку собраться, что нищему подпоясаться. Тем более я - РЕПОРТЕР, а это, согласитесь, чего-то да стоит. Хотя бы потому, что по моим подсчетам за последние пять лет работы в журнале я истратил на сборы и переезды ни много, ни мало семьдесят дней и восемнадцать часов.

Включая личное время, а зачастую и личные средства, которых не подсчитывал, дабы лишний раз не тревожить нервную систему. Что ж, такова жизнь, как говорят французы.
Начало пути, надо признаться, было не ахти какое.